"...Человек должен постичь нечто более высокое, нежели то, что способен постичь лишь разумом. Даже если постигнутое чувствами не откроет причин сотворения мира, в них есть следы Божества..."
Фома Аквинский
ЗЕЛЬЕ ОЩУЩЕНИЯ
Закапав ложку воды с утра настойкой для очищения крови и задержав ее по велению врача на миг во рту, вдруг вспомнила ощущения… уже долгое время хранимые в некой тайной стороне моей памяти, копившиеся там друг на друга, словно в копилку мыслей, напрягшись теперь перелиться на бумагу…
МОЕ ОТКРЫТИЕ, ИЛИ ШУТКИ ЛУКРЕЦИЯ
На днях, переводя трактаты древнеримского философа Лукреция, поразилась его мыслью: "Душа человека неуправляема. И причина тому - Она сама..."
Это страшное открытие о сущности человека повергло меня в потрясение. Я не могла продолжать работу и долго пыталась постичь суть этой глубокой мысли…
...Выходит, мы - дух, а не разум... Дух, лишенный разума, не есть безумие... Но что же это тогда?.. Безграничная, непостижимо-таинственная не подвластная земным законам, неведомая сущность... Он в нас...
Но если мы выходим из-под управления разума, значит...
В тот день эта мысль Лукреция не давала мне покоя, я говорила о ней весь вечер идома. А на следующий день правя корректуру для печати, я не нашла ее тексте…
Начала искать ее в рукописи и изумилась...
И в рукописи ее не было. Все остальное было… и мысль, которую я искала, должна была быть именно там, в этом отрывке...
Я вынужденно вернулась к оригиналу Лукреция, внимательно перечитала все по частям, потом еще раз целиком, и ужас охватил меня.
У Лукреция этой мысли не было...
ИМПРОВИЗАЦИЯ
Почему-то в последнее время отталкивает меня материальная сущность людей...
Отчего бы это?
Быть может, оттого, что телесной нашей оболочке не под силу выразить ту невидимую, неощутимую, подобную воздуху или свету, лучезарную сущность души?..
ЧЕЛОВЕК - ОЩУЩЕНИЕ
Завершив долгое путешествие в раздумьях о необьяснимых противоречивых законах жизни, предрасположенных то за, то против нас, среди правил которых чаще заблуждаемся, о мире управляемом не разумом, а некой тайной, неосознанной нами Системой Ощущений, я поняла, что и сама я - есть Ощущение.
В СКОРОСТНОМ ПОЕЗДЕ
В быстротечье последних лет – среди дней и ночей, годами все быстрей сменяющих друг-друга, ощущаю себя в неком скоростном поезде, уносящимся с окнами мутной, быстротечной рекой видениями, куда то вдаль – в некую неведомую пустоту…
…В поезде присутствуют и другие… но лишь я - одна ощущаю себя трезвым пассажиром, порой водителем, вдохновившийся безумным полетом, все более увеличивающий в бешеном наслаждении скорость машины…
Но ни как не удаётся перевести дух, задержать и перенести на бумагу свои ощущения, с молниеносной быстротой распадающихся в воздух…
Остается лишь одно - напрягшись, перепрыгнуть на территорию СЛОВА, уносящаяся той самой быстротой, где то рядом, словно всадник, перепрыгивающий с одного скачущего коня на другой.
ПРОБУЖДЕНИЕ
Одним из летних дней, наполненных повседневными бытовыми мелочами – прогуливаясь теплым, тихим вечерком с семьей по набережной, вдруг охватилась внезапной дрожью, от близкого ощущения некого Безграничного Пространства, в скором времени котором должны очутиться всей семьей, и растать в могущественных Его пропастях, подобно невесомым пылинкам… Но тут же содрогнулась от другого…
…Распадавшиеся в пылинки в глубинах Бездны родичи мои – казавшиеся всю жизнь мне мужем, сыном и дочерьми, показались теперь мне обычными смертными, не имеющие к мне никакого отношения.
ОДНАЖДЫ…
По прошествии лет, желая спастись от обступившей меня плотной массы людей, рожая детей в надежде создать скромное общество себеподобных, кто мог бы составить мне окружение, однажды поняла, что и они - месяцами растущие в любви и в плоти моей, из той же массы, от которой желала спастись…
И СНОВА ОБ ИЗНАНКЕ
Этим утром, почувствовав за окном беззвучное шевеление голых ветвей огромного тутового дерева, поняла, что это не просто ветер – простое движение воздушных масс, о чем нас учили в школе на уроках географии, а то самое божественное чудо -Ооживляющее Мертвых…
МУЛЬК* И МАЛЯКЮТ**
Люди, любящие меня необьяснимой, трогательной любовью, простодушно признаваясь, что так ничего и не понимают ни в моих произведениях, ни в интервью, но при этом с непонятным мне удовольствием молча идущие рядом со мной по улицам, то часто не видя меня, узнав лишь по голосу, с растроганной радостью бросающиеся ко мне, словно обретая давно утерянное родное, напоминают мне полную неизъяснимых тайн строку великого суфия Азиза-ад-дина Насафи: «Влюблен Мульк в Малякют…»
*Мульк – материальный, телесный мир.
**Малякют – нематериальный мир, мир безтелесных архиетипов.
СПАСЕНИЕ
В один из жарких летних дней – когда я ощутила, как от раскаленного воздуха плавится мой мозг, пища во мне превращается в отраву, медленно вливаясь в кровь, а бездушный зной, плотно обступив меня, начал сдавливать горло, превращая мир в огромную, безвыходную клетку… вдруг осознала, что в любой момент могу спастись, выплеснув все это на бумагу...
ОЧЕРЕДНОЕ ОТКРЫТИЕ
Последние годы меня интересует одна лишь физиология человека... Его клетки, температура, внутренние органы, кожа и волосы, болезни...
Читаю только об этом.
Таинственная сущность наших органов, которые ночами, когда мы спим, подобно маленьким коварным зверушкам, сидят в нас рядком и тайком продолжают свою работу - раскрываются и закрываются, сжимаются и разжимаются, бьются, дрожат - во много раз интересней литературных образов.
И хотя этот болезненный интерес беспокоит меня, я постигла одну истину - эти маленькие, водянистые органы могут сказать о нас гораздо точнее и больше, чем вся литература и философия...
ОДНА ИЗ ТАЙН
Я знала старика, который всю жизнь изводил своих близких, выживая в трясине подлости и страха, но при этом прожившего долгую, беззаботную жизнь без болезней и нужды. А в день смерти преобразился он настолько, что стал походить на шестнадцатилетнего юноши… и с тем девственно прекрасным ликом же покинул этот мир...
НОРМЫ НАСЕКОМЫХ
Один из выводов, к которым я пришла в последнее время, заключается в следующем: чтобы не погибнуть физически, надо обязательно принять нормы жизни каких-нибудь насекомых и жить по их законам.
ИГРИВЫЕ ПРОЦЕССЫ
Течет время, проходят годы, и великие духовные ценности, относящиеся к разряду "вечных", как-то легко и незаметно ускользнув, исчезают, другие же - ничего не решающие, не имеющие никакого значения с некоей непонятной закономерностью сохраняются, и эта странная простота их увековечения пробуждает в человеке недоумение при мысли о вечности.
ФИЛОСОФИЯ И ЛИТЕРАТУРА
Занимаясь то литературой, то философией, я постоянно думаю - что же из них выше?.. Философия или Литература?!. И тут же сама себе отвечаю: конечно, Литература.
Ведь в философии нет магии. К тому же философия исследует закономерности этого, а иногда и других миров.
Литература же исследует то, что превыше всех законов.
О БЕЗДЕЙСТВУЮЩИХ ЗАКОНАХ
По сути в мире не действуют ни писанные, ни неписаные законы. Банальными фразами, типа "несправедливый мир", "коварный мир", "лживый мир" эти законы работать не заставишь, их не втиснешь в одежды справедливости и логики...
Но идут некие совершенно иные, ювелирно тонкие процессы, не подвластные нашему пониманию и существу.
Всевышний управляет именно этими процессами...
ИМПРОВИЗАЦИЯ О СМЕРТИ
Думая о смерти, каким-то особым чутьем понимаешь, насколько телу необходимо быть как можно более невесомым и бесплотным.
Переплыв бездонную, подобную глубоким, черным водам границу иного мира невозможно не ужаснуться тяжести и неповоротливости плоти своей, не сочетающейся с невесомостью этих вод.
ПИСАТЕЛЬ - ЯГНЕНОК
Как то раз лежа в постели на рассвете без всяких мыслей, и пытаясь вздремнуть ещё чуток, вдруг вздрогнула от внезапно нахлынувшего и окатившего меня молниеносного потока неведомых ощущений откуда-то из вне, и бьющих одновременно будто изнутри фонтаном, вскочила словно ужаленная, ринулась к письменному столу, стараясь не вспугнуть «нахлынувшее», в торопях перенесла все на бумагу. Упуская и теряя многое, все таки удалось запечатлеть часть их. Далее придавая «уцелевшим» художественную окраску, доводя их до стадии совершенства, перенесла дух и млея ранним утром в блаженно гордом изнеможении человека, заложившего чуть ли не целый город, ощутила себя счастливейшим созданием мира… Но вскоре же перечитывая наброшенное, пошаривая языком по нёбу, иссохшую от словоизвержения, вдруг осознала что, этот необычный пещеристый ошметок, долгие годы обитавший у меня во рту – ни что иное, как нёбо ягненка, втречающееся мне в зимние стужи в серых бульонах наваристых бульенов, бултыхающее в них как тонущая лодка...
В ШКАФУ
Приходиться порой присутствовать в неких обществах где ощущешь себя в старом шкафу, увешанном грязными, поношенными одеждами…
СКАЗКА О ПЛОХОМ СТАРИКЕ
Знаю я некого старика, постигнув восьмой десяток жизни все еще не верит в существования Иного мира, Духа… Не верит он и в то, что сей мир управляем не законами придуманными людьми, а Великими Неизменными Предначертаниями.
Несмотря на плотно белесую седину, яркий горб вовышаюший на спине, дрожащие колени, старик наш все продложает любить сей мир той же юношеским азартом и жадностью…
Исстратив жизнь и силы - вылезая из кожи вон, копя во
или на что-то Славу, а в конце удостоившись никчемности Ее как поношенного, старого пальто, не устает он тешиться «знатным родом» своим, некогда близкими отношениями с высокопоставленными лицами, когда-то здоровавшимися, запечатленными на фотографиях с ним.
Выжидая оставшиеся годы, старик казалось должный остепениться став мудрее, примиряясь с естественным круговоротом жизни, с великим Законом переменной очередности, заложенной самой Природой, он все скрючивается извиваясь, мелея ненавидит новизну и молодость, жимающую его все более в сторону.
…Не останавливаясь ни на миг, не переведя дух, никак не хочет он задуматься о Себе... о Душе, долгие годы страдающей в плену невероятно «трезвого» его ума и больного тела... Не задумывается он ни на миг оставить Себя в покое, предоставив Душе свободу и простор.
…Так как некой недремлющей стороной тайного сознания он знает, что Душа, выпущенная им на свободу, спасенная от жажды славы и признания, к нему больше не вернется.
ЛЮБИМОЕ «Ә»
Просматривая как-то свои рукописи, испещренные стрелками, утыканными вдоль и поперек, вдруг на полях одной из страниц, непропускающих сборище букв, точек и запятых, наткнулась на крошечную буковку «я», съежившуюся с робостью ребенка, промокшего под дождем… и обомлела…
...Всматриваясь внимательней в это хрупкую буковку, как-то без ведома руки, то ли пера, попавшую будто на пустынный берег чистоты, я вспомнила неких тружеников литературы, ведущих свою безмолвную, одинокую жизнь в беззвучном, словесном уголке своем, вдали от шумных и помпезных Литературных тусовок, вымещенную из бесконечной доли терпения.
ЖИЗНЬ САЛИМА САРЫЕВА
Некий рассказ мой о герое, прожившем всю жизнь свою с незаветной мечтой удобной, многокомнатной квартиры в центре города и лишивший этим себя и семью свою многих удовольствий, проживая долгую, горькую жизнь злого дьякона, заработав себе этим болезни и хлопоты - чахнущий от грубой и скудной пищи, проводивший досуг свой не в воздушных театральных, концертных залах, а отдавая предпочтение более дешевому и азартному зрелищу – изучению лупой под ярким светом люстр старинных бриллиантов жены, доставшихся ей в наследство, заменяющий пирожное сладким бутербродом, море - солевой ванной... и в конце концов все таки достигший своей мечты – к 70-и годам приобретший четырехкомнатную квартиру в центре города, однако переселившись утративший тайный смысл жизни – о Салиме Сарыееве, который вот уже долгое время застревает среди более важных и значимых дел, как беспомощный пешеход, никак не одолевающий иную сторону шоссе.
В ВОЗДУШНОМ КОРАБЛЕ
Безмолвными ночами, проникшими усталой, обессиленной тишиной, когда все смиренно оседает на круги свои, прислушиваюсь к шуму скрипящих крыш, незаметно медленно качающихся от степенного движения Земли, напоминающих тянучий скрип огромных палуб старинных кораблей далеких времен, осевших в темных морских глубинах, вспоминаю откровения Всевышнего из священного Корана:
«Обитая Тайной Сокровищницей Пожелал однажды Быть постигнутым… и Сотворил мир…»…
МЕНЯ ОН ЛЮБИТ…
Одним из потрясающих откровений Божественной Любви, долгие годы проявляющей себя некими таинственными знаками - с невероятной точностью неизменно воплощавший в явь самые немыслимые мои желания, оказалось признание мне в любви 13-ти летнего сына, глазами полными страдания, все повторявшего:
- Я люблю тебя…
Таявшая от сладости «благодарной сыновьей любви», одурманивающей меня неведомой нежностью, наполняющей сердце снадобьем, прижимала его крепко к груди и осыпала поцелуями, позже стала ощущать раздражение от этих никак не усмиряющихся полных боли и страданий признаний…
Вечерами ловя его взоры, неустанно наблюдающие за моими движениями из отдаленного угла своего, сквозь компьютер и страницы учебников, то слыша голос его откуда то вблизи, казалось задыхаясь от боли повторяющий:
- Люблю я тебя… - теряла терпение.
Утомляясь от сбора слов, долгими, частыми повторениями потерявших смысл, хоть и перебивала его резкими: «Ну и что?..», «Ты говорил это уже сотый раз…» - видела ясно, что грубость моя в нем ничего не меняет, проходит через него, как пустой, бездушный ветер, терялась еще больше…
Дело дошло до того, что муж, пытавшийся оградить меня от этого назойливого «потока признаний», побранив наказал его арестом в комнате на весь вечер…
…Весь вечер в комнате Рустама стояла тишина… И свет его не включился до самого поздна.
Сидя весь вечер с мужем в холле, подавленные от тишины, льющейся из детской, мы молча смотрели телевизор. Муж, охваченный необъяснимым чувством вины, глазами полными страха, тихонько прошептал:
- Может пойдешь посмотришь, что он там делает?…
…Прилизившись беззвучными шагами к двери полутемной комнаты, немного приоткрыв дверь заглянула внутрь и обомлела…
…Рустам лежал в кровати, уткнувшись лицом в подушку… явно услышав скрип двери, он даже не шевельнулся…
…То ли от переживания, то ли от страха я ощутила дрожь в коленях… подойдя к кровати, сев рядом, начав осторожно поглаживать ему головку, прошептала нежно:
- Ну зачем ты так?.. Взрослый, а ведешь себя как ребенок. Ну сколько можно повторять одно и тоже? Ведь сам видишь, как этим доводишь всех?..
Рустам не отзывался на мой голос, не шевеля и кончиком пальца… лежал он молча и тихо, как ни в чем не бывало. Затем, медленно, словно пробудившись от глубокого, тяжелого сна, повернувшись ко мне лицом, посмотрел он на меня сквозь темноту глазами, разбухшими от слез, и прошептал той же жалостью:
- Люблю я тебя… - и утер рукой слезу, скатившуюся ему на щеку…
…Лишь в тот миг увидела я вдруг Саму эту Любовь… непосильную хрупкому стану немощего подростка - мельчайшую частицу Великого Горизонта, мерцающую в глубинах невинных юношеских глаз, растянутых от безграничной доли Милосердия… и задыхаясь от потрясения увиденного, узнала Хозяина всех тех «жестоких» признаний в обличии 13-и летнего мальчика, занятого обычно лишь умудреными компьютерными играми и животным миром…
НА ПОРОГЕ МУДРОСТИ
Понимая с возрастом, что мгновения, в которые переживаешь самые бурные эмоции, не имеют под собой никакой реальной опоры, приглушаешь их, словно уменьшила газ.
ПСИХОЗ
Отчего на людях я ощущаю себя, как среди иностранных, языка, которых не понимаю, или среди балерин, разгуливающих на пуантах и объясняющихся друг с другом на языке "па-де-па", или кажется мне, что все члены какой-то сомнительной секты, с рождения знающие друг друга, живущие одной сплоченной семьей, не понимаю, значат взгляды, которыми обмениваются все временами, также не ясны мне намеки, значения улыбок?..
КАЗНЬ
Вчера весь вечер мы долго обсуждали с дочкой некоторых наших родственников и знакомых, их судьбы, говорили о том, как перемололо их жернова времени.
А на утро за завтраком дочь сказала, что ей снилась вереница людей, стоящих в очереди на казнь.
НЕВИДИМЫЙ ФОТОГРАФ
Как-то в метро, долго проехав рядышком, плечом к плечу с незнакомым пожилым мужчиной, выходя, вдруг поняла, что ехали мы с ним, будто позируя некому невидимому фотографу...
СТАРЫЕ ДЕВЫ
Удивительно, но плохие писатели чем то походят на старых дев.
С ними обьязательно приходится обращаться с чрезвычайной осторожностью и почтением. А чтобы не утратили они свой оптимизм, приходится - искренне или нет – хвалить.
СИЛА НАСТРОЕНИЯ
В хорошем настроении, даже щелчок звучит иначе.
МАРШРУТ ЖИЗНИ
Жизнь столь многослойна, многолика, многозначна, многогранна, что дабы не растеряться в этом ее многоцветье, не запутаться в ее бесчисленных поворотах, надо определить точный жизненный маршрут, включающий тебя, дом, семью, работу, друзей… и бдительно охранять границы сего маршрута.
ИМПРОВИЗАЦИЯ
Время от времени встречаю на улицах постаревший, больной, а иногда же молодой вариант знакомых мне людей.
Словно, пребывая с нами, прямо на глазах они умирают, воскрешают, молодеют, стареют и снова умирают.
ПРИЗНАНИЕ ШПИОНКИ
Иногда кажусь я себе опасной шпионкой, заброшенной в этот мир, со странной бдительностью наблюдающей за происходящим вокруг, ожидая предстоящего, следящей за людьми и животными, природой и атмосферой и за всем вообще.
СПЕСИВЫЙ СОСЕД
Почему-то в мечети я чувствую себя как в гостях у высокомерного соседа с тяжелым характером.
ИЗ БОЖЕСТВЕННЫХ ТАЙН
Одна из истин, ощущаемых мною тайным чутьем, это то, что незримая свита Всевышнего - ангелы, порхающие над плечами людскими, вьющиеся во снах наших, направляющие судьбы, гораздо слабее и беспомощнее нас.
ВЫСШАЯ СЛЕПОТА
Странно, что люди, испытывая высокие чувства, при этом так мало видят, вернее, не видят ничего.
ДОРОГА НАД ПРОПАСТЬЮ
Отчего, живя вполне состоявшейся, спокойной жизнью, я постоянно ощущаю себя над некой пропастью, отвесные края которой к тому же очень зыбки?..
НЕВЕДОМАЯ СИЛА БЕЗДАРНОСТИ
Существует какая то глубокая таина бездарности, преобладающий над талантом.
Бездари и их произведения обладают некой опасной силой, неведомой талантам.
НЕРВНЫЙ ДРАКОН
Временами, особенно когда я злюсь, то ощущаю, как во мне начинает расти нечто, похожее на дерево... Раздирая меня на части, оно старается расправить свои ветви. Временами же оно кажется мне не деревом, а спрятавшимся во мне, дремлющим драконом, который просыпаясь поднимается в полный рост.
МАЛЕНЬКИЕ И ПРЕКРАСНЫЕ
Есть некие маленькие и прекрасные люди, которые не способны ни на доброе, ни на злое. Но своими маленькими личиками, испуганными глазками они напоминают мне маленьких, красивых жучков, носящих всюду с собой покой и тишину.
МОГИЛЬНЫЕ МУКИ
Может могильными муками называется то - когда в теле, покинутом душой, живым остается лишь мозг - лишенная чувств, черствая машина мысли?!..
СНОВА СТРАХ
Каждое утро я просыпаюсь с какой-нибудь мелодией. Она некоторое время кружится во мне, наполняя меня какими-то неведомыми чувствами.
Наверное, эти мелодии я приношу с собой из снов своих. Иногда эти мелодии мне страшно напевать. И хожу я днями под их впечатлением, пряча их в себе.
МИРАЖИ МЫСЛЕЙ
…Некие чувства и мысли крошечными миражами все вьются вокруг... Время от времени с потоком воздуха легкими пылинками проплывают мимо головы, ушей, дрогнув от легкого моего движения, на мгновение касаются щек и снова в легком танце, удаляясь, растворяются в воздухе...
ТАЙНАЯ РАБОТА
Знаю совершенно точно: кроме работы, семьи и творчества, я нахожусь еще в каком-то тайном процессе.
Вернее, я участвую в том процессе. Только мне никак не удается определить: в какое время дня и как я в этот процесс включаюсь.
ИЗ ТАЙН ЛИТЕРАТУРЫ
Временами, сочтя ненужной написанную вчера или несколько дней назад фразу, собираюсь зачеркнуть ее, но смутно ощущаемое нечто огромное, сильное и чужое приостанавливает меня...
ЧУТКИЙ ПТЕНЕЦ
Почему на официальных мероприятиях, собраниях и презентациях, окруженная чиновникам разных рангов, задавленная неискренними, официальными речами я ощущаю себя, как только что вылупившийся из яйца, беспомощной, голый, без пуха и перьев птенцом?!.
ПИСАТЕЛИ ЭМИГРАНТЫ
Как ни странно, но отчего-то я чувствую некую жалость к нашим русскоязычным писателям. Как бы искренне ни любили они родину, как бы ни были привязаны к Баку, его древним центральным улицам, все равно напоминают робких эмигрантов, с тоской в глазах влачащих мучительную одинокую жизнь на чужбине. Видимо, бывает и такого рода эмиграция...
ХИТРЫЙ ПОКОЙНИК
Странно, что в последние дни обьявляется в наших снах, скончавшийся недавно, близкий нащей семье старик – жизнелюбивый, бывший партийный работник девяносто двух лет... У дочке во сне, он входит в баню, запираясь там изнутри и никак не хочет выходить, в моих же снах стоит передо мной на коленях, прося не загонять его туда, так как боится он бани и плачет, как дитя...
Видимо, так он ищет повод блуждать в наших снах...
МИРЫ БЕЗ ГРАНИЦ
Как то давно уже вошло в наш быт и стало обыденностью то, как скончавшиеся когда то близкие, или чужие предстают то с экранов телевизоров, то с фотографий, обращая знакомые лица нам, несущие отпечаток старины, молча говорят что-то трогательное, что не под силу бывает постичь... И то, как смотришь на старой фотографии, где ты щекой к щеке с давно умершим, и лишаешься покоя от непонимания - то неизвестное пространство, где вы на миг присели рядом, в нашем ли мире, или в Ином, тут ли ты сама, или Там?.. И не удивляешься, тому как откуда-то из невидимого проулка за креслом, тянет странным холодком… и суп у тебя в руках мгновенно стынет… а ты все продолжаешь спокойно есть, думая совсем о другом.
ТАЙНЫ ПОГРУЖЕНИЯ В СОН
Самый неуюутный этап погружения в сон – это когда, уже раздевшись, лежа в постельи, ты ожидаешь мгновения ухода в сон, как агнец для пожертвование неизбежного...
ИМПЕРИЯ ДУХОВ
Есть ли что труднее и почетней, быть гражданином Земного мира - огромной и страшной Империи, за которой от самого зарождения человечества и по сей день продолжают наблюдать Бетховен и Достоевский, Аристотель и Наполеон и все другие великие Духи?..
НА ПОРОГЕ ГЕНИАЛЬНОСТИ
Больше всего на свете боюсь я быта.
Временами совершенно точно понимаю: лишь только ему под силу уничтожить меня… с углами, неутолимой жаждой накапливающие в себе пыль… стиральной машиной, вечно скрывающей в утробе немытую одежду, точно страшную тайну… мойкой - держа в объятиях немытую посуду, коварством наблюдавшей за каждым моим движением…
Представив, на мнгновение, на что способны эти терпеливые, безмолвные приборы, когда иссякнет их терпения, от ужаса темнеет в глазах… и взявшись за пылесос, принимаюсь ловить пыль в воздухе, не давая ему добраться до углов… мою посуду, пока жир на ней не успел застыть...
В последние же годы этот страх превратил меня в уникальную домохозяйку. Приложив невероятные усилия, я умудряюсь проделать четырехчасовую работу за тридцать минут.
И точно знаю, что делаю все это я не руками, а мозгом.
Причем я сокращаю не работу, а время, за которое ее можно выполнить.
Это, по меньшей мере, гениальность.
ПРЫЖОК
Иногда хочется создать нечто и по ту сторону литературы... Но что это?...
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФРАГМЕНТ
Почему все написанное мною, не со мной?.. Почему не ощущаю я их, как ощущаю свои руки, ноги?.. Не могу собрать в пучок и заколоть их за голову, как собрав закалываю волосы?.. Почему не чувствую себя создателем их?..
Поражаюсь от собственной цитаты, прочитанной в какой-то статье среди чужих фраз… будто это связала не я, а Некто… до конца мне не понятый, но восхищающий своим Величием... и вчитываюсь, как вглядываются в свои глаза на детских фотографиях, чувствуя некую необъяснимуюе, странную вину...
О СЛОВАХ
Тайны литературы нескончаемы...
Никак не могу последнее время избавиться от слов "страшный", "таинственный", "коварный", которые, словно волос, налипли на перо и перепрыгвают, независимо от меня из одного писания в другое..
Видно, и слова, как люди, незаметно приближаясь, какое то время вертятся рядом, входя в нашу жизнь, а далее так же незаметно отдаляясь, продолжают жить, смешавшись с остальными...
ОТКРЫТИЕ
Одна из опасных особенностей литературы, это то, что она постепенно отучает писателя разговаривать, вынуждая общаться с миром только посредством письма...
Недавно поймала себя на том, что создаю почву для письменного общения с сотрудниками, в соседних комнатах.
ИСТИНА О СНЕ
С тех пор, как у меня родился сын, мне часто снился, будто кроме него в доме есть еще один ребенок... Причем он болен, а мы о нем совершенно забыли… Он ровесник моего сына, такого же роста, только с бледным лицом, рыжими волосами и гнилыми зубами... С болезненным видом он бродит по комнатам, блуждая между нами беззвучными, невесомыми шагами, или смотрит на нас откуда-то из-за стекла его бледное лицо...
…Каждый раз после такого сна я долго не могла придти в себя, связывая видения больного ребенка, преждупреждением, касаюшимся здоровья сына, и тревожилась за него...
А совсем недавно вдруг осознала, что этот больной мальчик, снящийся мне по ночам - я сама...
САМОУБИЙСТВО
Римского философа Сенеку, любимого мной за его отнюдь не умозрительное, а глубоко чувственное восприятие мира я впервые прочитала десять лет назад, снежным зимним вечером на даче, в случайно снятой с полки книге традиционного английского философа Френсиса Бэкона, среди сотен сухих, информативных строк комментариев к его полностью лишенному чувств и ощущений труду "Обо всем". И произвело это на меня впечатление внезапного самоубийства у всех на глазах молодого, прекрасного юноши в тоскливо чинном академическом читальном зале…
ЛЮБОВЬ ТОЛПЫ
Любовь толпы подобна бесконечному лону безбрежного, мутного моря.
ОРАНЖЕВЫЙ ПАУК
Оранжевого паука, приснившегося мне позавчера, прихрамывая бегущим по моей подушке, сегодня утром я увидела на стене в комнате, где я делала зарядку. Маленький паучок, так же прихрамывая, бежал так быстро, словно заблудился и искал дверь, ведущую в мой сон.
АДРЕС ТЕАТРА
Входя в помещение театра "Йуг", расположенного на самом верхнем этаже монументального здания Национального Драматического Театра, ощущаешь себя в сыром дупле старого высохшего дерева.
ПЫЛЬНЫЕ ГОСТИ
Есть некий род гостей, появившись у тебя дома, медленно по-жучьи расхаживают по комнатам, не обращая на хозяев внимания заползают на стены, повисают на потолке и верх ногами смотрят оттуда на тебя и детей.
После ухода таких гостей на потолке и стенах долго еще остаются странные пыльные следы...
БЕЗДОМНЫЕ СОБАКИ
Среди бездомных собак, особенно в холодную погоду бегающих по берегу с голодным, злым лаем, от голода поедающих друг друга, я часто вижу одну, похожую на когда-то каким-то образом потерянного мной когда то родного, близкого человека, чье имя и лицо ни как не могу припомнить.
Я иногда вижу эту же собаку на улице, подпрыгивая, бегущей с озабоченной мордой, или издыхающей на мостовой с вывалившимися кишками, а временами она оказывается у нас во дворе, у самых наших дверей.
Беззвучными шагами она подходит ко мне, смотрит мне в лицо печальными глазами, хочет сказать, что-то значительное, важное...
ОДНА ИЗ ТАЙН АЛЛЕИ ПОЧЕТНОГО ЗАХОРОНЕНИЯ
Есть, наверное, некое тайное, неизвестное нам преимущество лежать под ядовито пахнущими цветами рядом со знаменитыми покойниками. Во всяком случае, здесь не только стремление не быть забытыми, не стереться из памяти.
О НОЗДРЯХ
Я знаю одного знаменитого человека, одиноко сидящего в кабинете, куда никто не заходит. Весь день со страхом на лице, как чуткий к звукам радар, вертится он в своем кресле на колесиках из стороны в сторону, принюхивается к воздуху, и от того его ноздри за последние месяцы стали гораздо шире.
ИЗ ТАЙН АДА
Когда представляешь Ад без людей, и он кажется не таким уж страшным.
ИГРА ЛИТЕРАТУРЫ
По большому счету, литература - это игра. Ведь, по сути, писатель мог бы вкратце пересказать пришедшие ему в голову сюжет, мысли или поделиться своими чувствами, как он сделал бы это со своими близкими. Но он поступает иначе. Задуманное он соотносит с безграничными законами Литературы, придумывая множество всевозможных украшений, насыщая смыслом, читаемым между строк, всячески путая читателя, а иногда и сам, запутываясь, долгими и извилистыми путями ведет все к развязке. Что же заставляет писателя так усложнять все?..
Желание ли, используя все богатство литературной кухни, затуманить голову ни о чем не подозревающему читателю, покорить его наивную душу? А может, воображаемая среда, созданная с помощью Литературы, дает ему ощущение внутреннего комфорта?
СОН
...Как-то мне приснились похороны Юсифа Самедоглы...
...Извилистыми тропинками его несли хоронить на вершину круто поднимающейся, высокой горы...
...Рядом шел его брат - Вагиф Самедоглы…
Я отчетливо видела его профиль... Низким, хриплым голосом он что-то медленно рассказывал о Юсифе...
И вдруг что-то разбилось совсем рядом…
Это было нечто прозрачное… я вдохнула, и один из острых осколков невидимой иглой проник мне в грудь... и я отчетливо почувствовала, как мелкой льдинкой впился он мне в легкие...
...А с утра на меня напал кашель, и так я прокашляла несколько дней, ощущая жжение в легких...
О БОЛЕЗНЯХ
Почему лишь заболев, люди глубже начинают осознавать истинную цену всему?..
СТРАХ СМЕРТИ
Думая о Смерти, представлятся некая обреченность выхода из не очень удобного помещения, и не через дверь, не через окно, а, пробираясь по некому узкому, темному проходу под полом, задыхаясь, с разрывающимся сердцем, в какую-то еще темную, лишенную воздуха Вечную Глубину...
ПО СЛЕДАМ ЛЮБВИ
Много лет, проезжая ночью по узкой проселочной дороге, ведущей из Баку в Мардакян, глядя из окон освещенных, забитых людьми, удобных машины на тянущуюся вдоль дороги таинственную, спокойную темноту густых сосновых лесов, постоянно ощущая любовь, смешанную с какой-то неизвестной, пугающей страстью, лишь совсем недавно - нащупав след этой страсти в моей душе и проведя небольшую ревизию ее - я поняла, что она означает: ...это жажда, обернувшись в некое странное существо - смесь змеи с лисицей, заставляя шуршать землю, вжавшись лицом, грудью в холодный, сырой песок, обдирая о кусты тянущийся за мной хвост, ползти под этими страшными деревьями со скоростью проносящихся мимо машин…
БЕЗУСПЕШНЫЙ ПУТЬ СПАСЕНИЯ
Среди мучительных, изматывающих жизненных путей нашедшие те, где время течет вспять, иначе уходят из жизни.
Из этих путей самый безуспешный - литература.
ОПАСНОСТЬ ЧТЕНИЯ
Взяв в руки нужную мне книгу и принимаясь читать ее, тут же от первой фразы ощущаю внутри мощные энергетические потрясения, подобные толчкам землетрясений, предупреждающие, что чтение мне запрещено.
ВЛЮБЛЕННЫЕ ПИСАТЕЛИ
Жадной быстротой стремящиеся быть поближе к президенту - сесть, по возможности, недалеко от него, пристроиться так, чтобы ощущать его дыхание, хотя бы запах, даже на безжизненных фотографиях оказаться где-то рядом некоторые наши писатели кроме должностей, депутатства, славы и тому подобного, хотят от него еще чего-то. Но чего?..
ЖЕСТОКИЙ ПОЭТ
На днях среди набора мертвых газетных фраз натолкнувшись на цитату из стихов Вагифа Джабраилзаде - "...я жестокий человек, кяманча..." вместо точки в конце предложения в узком темном уголке увидела Вагифа, в пол-лица со страхом и печалью глядящего на меня...
В этот божественный миг отчего-то ощутила себя кяманчой.
ЧЕЛОВЕК-ПРОЦЕСС
Со всех сторон окружена я процессами… Временами, подобно дуновению ветерка, ощущаю направление и скорость их течения, начала и концы… Все – и родные и близкие сворачивают куда-то в сторону, вливаясь в некие из них…
Мне же никуда не хочется идти.
Я сама - процесс...
ИЗ ЦИКЛА "РОДНЫЕ ЛИЦА"
Временами истощенные голодные морды собак, с желанием покончить с мучительной, бродячей жизнью бросающихся под раскаленные колеса автомобилей, напоминают мне родные лица некоторых бездомных, нищих, от этого нервных и злых коллег моих, кого талант запутал в невидимых, таинственных коридорах Литературы...
ОБ ИЗНАНКЕ
Проходя по Площади фонтанов, окутанной со всех сторон ароматом французских духов, заполненной зарубежной музыкой, красотой бьющих фонтанов, мимо красиво одетых, веселых людей, киосков, пестрящих яркими журнальными обложками, ослепительных витрин, вдруг наткнулась на грязную, уличную кошку, пробежавшую площадь наискосок, мастерски проскальзывая под ногами прохожих. Маленькое, израненное безжалостной уличной жизнью, бандитская мордочка ее выворачивала на изнанку всю пышность этой картины...
МАЛЬЧИК - ФИЛОСОФ
- По сути, в человеке все мертвое... – как то за завтраком сказал мой пятилетний сын, постоянно исподволь наблюдающий дома за всеми нами, затаив дыхание, «записывая» обрывки разговоров, неподвластных его разумению.
…Я чуть не поперхнулась…
Он же с несвойственным его возрасту терпением переждал пока я откашляюсь и добавил:
- ...кроме глаз и голоса.
О ПОКЛОННИЦАХ
Многие мои читатели, особенно женщины, рассуждая при встречах о моих произведений, все внимательно вглядываются в мое лицо, тщательно изучая его, как некую географическую карту, с континентами и городами, реками и морями...
СЕРДИТЫЙ ДОМ
Не раз мы всей семьей ощущали неприязненное отношение нашего дома к моим писаниям. Дом ревнует меня к письму. Видно, и он, как и остальные члены семьи, нуждается в моем внимании и любви.
Лишь только пытаюсь прочитать или рассказать отрывок из написанной недавно вещи, то в мгновение ока поднимается неведомая буря… - то стучат в дверь, то звонит телефон, то закипает обед в кастрюле… - и оказавшись не в состоянии вновь возродить утратившие ценность и смысл строк, приходится там же и хоронить их, вынужденно надолго умолкнуть.
ТОРЖЕСТВО ОГУРЦА
Временами на торжественных собраниях, официальных правительственных приемах ощущаешь аромат высшей, истинной торжественности. Это - невообразимо далекий от надуманных официозов и торжеств извечный аромат торжества Природы, совершенно не вписывающийся в атмосферу всей этой напряженности - аромат свежих огурцов…
ИЗ РАЗНОВИДНОСТЕЙ СТАРОСТИ
Одна из разновидностей старости, это когда кажется, что не годы забот и страданий изменил облик человека, а всего лишь выгорели его волосы от долго лежания под солнцем.
О ПРИБОЕ
Как бы ни стараемся мы увековечить родных и близких наших, за их заслуги, храня о них трогательные воспоминания, титулируя их бессмертными, ни что не в состоянии противостоять могучим, суровым ветрам Времени… которые смывают все в пути, как легкие рисунки на песке, смываемые волной прибоя…
СПАСИТЕЛЬНЫЕ ХИТРОСТИ
Знакомые и родственники не раз восторгались моей виртуозной домовитостью - идеальным порядком в доме, здоровыми и воспитанными детьми, вкусными и полезными обедами, умением на лету решать бытовые проблемы. Но им и невдомек, что все это лишь ради того, чтоб как можно на долгое время спастись от дома и детей.
ДОРОГА ОЩУЩЕНИЙ
Есть странная схожесть между ощущениями человека и легендарными, невидимыми коридорами Вселенной...
Постичь истину чувствами можно в столь же краткий миг, как и пересечь таинственными, невидимыми космическими коридорами, ведущими от звезды к звезде, расстояния в миллионы световых лет...
СПАСЕНИЕ
Вот уже сколько лет спасаясь от беспросветного одиночества, плотно окружив себя детьми и писаниями, будто защищающими меня от безысходности и страхов, совершенно случайно, или по прихоти судьбы оказавшись ночью одна в темноте спальни своей большой, тихой квартиры, вдруг почувствовала, что я - отнюдь не одна… а часть Чего-то… или Кого-то… а, быть может, и вся целиком Оно Само… бережно охраняющее меня в теплых лодонях своих… и поняла, что квартира, всегда казавшаяся мне огромным пустынным пространством, полным печальных воспоминаний с сумрачными, таящими коварство углами, всего лишь моя кровать…
ТРЯСИНА МЕЧТАНИЙ
С недавних пор, особенно в послеполуденные часы в потоке людей, снующих по улицам, чувствую себя в этой людской толчее, будто в тесной клетке. И ясно понимаю: «клетка» эта - ни что иное, как бескрайнее болото людских мечтаний, остро ощущаемых лишь по утрам, когда на деревьях и газонах еще не успевают высохнуть капельки рассветной росы…
ДОРОГОЙ ПАПА
Удивительно, но не испытала привычную скорбь, ощущение потери, при известии о чьей-либо смерти, когда узнала о кончине одним из близких мне людей – Папы Римского Иоанна Павла II. Напротив, какими-то тайными порами души ощутила излечение и спасение его, а самое главное – некое приближение к себе.
ИЗ ТАЙН СВЯЩЕННОГО КОРАНА
Долгие годы, внимательно перечитывая священный Коран и стараясь запомнить, удержать в голове хоть какую-то строку или мысль, закрыв Книгу, обнаруживала, что память моя не сохранила от Священного Писания буквально ничего… ни одной мысли или фразы, до дрожи поражавших меня при чтении, и ясно было одно: сознание мое не в силах усваивать этих небесных посланий. От Священного Писания во мне остались лишь ощущения некой ностальгии близости и милосердия, немой и чарующей бескрайности, подобной небу, пустыни…
Изо дня в день, перечитывая главу за главой, строку за строкой, стремясь запечатлеть, чуть ли не пришпилить в мозгу каждую мысль, каждое слово, я подчинялась власти необъяснимого опьянения, отложив же Книгу, ощущала внутри некие перемены, нечто новое, зарождающееся во мне, и никак не удавалось точно определить фразу или слово, породившие их.
Не находя иного выхода, решила обратиться к самому испытанному способу чтения - переводу. Положив перед собой Книгу, постаралась перевести несколько первых фраз: (перевод на русский язык, признававшийся на Востоке наиболее приближенным к оригиналу, Г.С. Саблукова, 1877 г.):
«1. Это писание - нет сомнения в том – есть руководство благочестивым, 2. тем, которые веруют в сокровенное, совершают молитвы, дают пожертвования из того, чем их наделили Мы; 3. тем, которые веруют в то, что свыше ниспослано тебе, и в то, что ниспослано было прежде тебя, и с уверенностью чают будущей жизни…»
По мере работы я явственно чувствовала, как и во всех предыдущих случаях, что переводимый мною текст шаг за шагом приближается ко мне, чем-то, как-то становясь похожим на меня…
Далее шли кажущиеся простыми, не имеющими глубокого философского смысла фразы, сведения об обществе и сущности человека. Однако, становясь моими, эти будто бы простые мысли и информации вселяли в меня некое волнение, рождая необъяснимую эйфорию, охватившую всю плоть.
Так я перевела одну главу Книги. Однако очень скоро потрясенно выяснила, что ни перевод, ни процесс «присвоения» не дали никаких результатов. Мысли и слова не утратили в переводе своего значения, но в памяти моей так и не отпечатались…
И тут меня осенило, что Божественный текст прячет свою истинную суть не в самих строках, а за пределами этих внешне простых слов и мыслей… там, где бессильны сознание, логика, разум… Осознала, что Священное Писание обладает способностью запечатлеваться в иной, неподвластной сознанию памяти человечества - Памяти Души...
УБИЙЦА
Все еще не дает мне покоя рассказ, сгинувший несколько лет тому назад в пучине нескончаемой бытовщины, внезапной сатанинской издевкой развернувшихся вокруг меня, улетучившийся, подобно тонкому аромату духов, внезапно унесенный легким ветерком…
Рассказ должен был повествовать о случайно возникшем роковом диалоге между моим знакомым - доктором медицинских наук, наслаждавшимся радостями жизни - немереному богатству, детям, устроенным достойно, беззаботным в мире плотских утех, неизменно сияющим довольной и спокойной улыбкой, и мною - исхудавшей, утратившей душевное равновесие, раздраженной писательницей, бьющейся между творчеством и тесной, неумолимой клеткой бытия…
Хотя рассказ, затерявшийся в хлопотливой суете знойного лета, так и не был написан, но судьбоносный диалог состоявшийся между нами, казалось, разнесенный в ту ночь по всему небу, след, оставленный им в моей и профессора судьбах, забыть так и не удалось.
…В ту ночь полное, привычно довольное лицо профессора не излучало улыбки… Напротив, бледность лица, исхудавшее и съежившееся тело его, выражение глаз, с залегшими под ними темными кругами, говорили неких скрытых, разрушениях, идущих в душе этого ушлого, всегда и во всем опережавшего всех и вся, благополучного человека.
В тот вечер он не стал, по обычаю, демонстрировать сериал своих всегда новых и остроумных анекдотов, не стал он, как делал раньше, отложив в сторону приборы, быстро шевеля толстыми пальцами, уплетать содержимое тарелки, а равнодушно ковырялся в любимом блюде.
Что состояние его связано с предпринятым недавно им Хаджем*, мы поняли лишь после ужина, когда был подан чай, и профессор, готовясь к подробному рассказу, сложил на животе пухлые руки и заговорил о мучительных сторонах паломничества, о том, как в непереносимый зной изнурительными часами он восходил на знаменитую гору Арафат…
А когда дело дошло до некоторых обьязательствах поломничества, выяснилось и то, что зная, насколько опасно для его диабета это нелегкое путешествие, он обрек себя на такие муки, профессор сначала погрузился в странное, смущенное молчание. Потом он начал говорить о вере, Коране, о том, что каждый, считающий себя мусульманином, во что бы то ни стало должен совершить хадж.
…Я же с непонятной для себя настойчивостью все пыталась убедить его в том, что и без паломничества можно добиться благочестия, быть мусульманином в своей повседневной жизни, поступках и намерениях.
Так и возник между нами тот самый, никем не ожидаемый, роковой разговор. По завершению нашего с профессором, говоря мягко, спора, затянувшегося далеко за полночь, я, да и другие, сидевшие за столом, вдруг почувствовали, как вдруг вокруг повисла настороженная и полная опасности тишина… Куда-то исчезли теплые ветры, целый день порхавшие по двору... небо в миг потемнело и заполнилось сверкающими звездами.
Находившиеся за столом – дети, муж и пришедшие вместе с профессором милая пара, напоминавшая приветливых полевых птичек, - почувствовав, что беседа наша движется к чему-то значительному и судьбоносному, к каким-то неведомым, тайным пределам, погрузились в настороженное и полное напряжения молчание.
Тут вдруг на стол откуда-то вспорхнула большая стрекоза, и, усевшись на краешек блюдца, уставилась на профессора черными жемчужинами глаз.
…Профессору, казалось, было не по себе. В его неловких движениях, в неуверенности на лице читалось, что он понял степень риска совершимого им поломничества, что, отправившись в Хадж, совершил некую непоправимую ошибку, перешагнув через какие-то тайные запреты, стараясь оправдать или смыть некогда совершенные грехи… Его рассказы о перенесенных во время паломничества страданиях, наводили на мысли, что некий решающий вопрос так и остался для него открытым, и он уже не мог с прежней уверенностью оперировать приводимыми примерами.
…К концу спора я окончательно убедила профессора, что никакими паломничествами нельзя заработать близости с Божественным, и настроение его, и без того неважное, испортилось окончательно. Руки, поглаживающие живот, даже как будто бы задрожали... Почувствовав безысходность его состояния, присутствующие постарались сменить тему разговора, но безуспешно. Сославшись на позднее время, профессор поднялся и с лицом приговоренного к смерти удалился.
…Через неделю нам сообщили о его скоропостижной кончине. После чего я несколько дней ощущала на себе испытующие, полные укора и страха взгляды мужа.
…Рассказ должен был завершить моя неожиданная таинственная встреча - с огромной собакой, каким-то чудом оказавшейся у нас во дворе и прижавшись к дереву, устремившей на меня из темноты знакомый взгляд, полный любви и нежности, словно пытаясь оправдать мое разрушительное упорство в тот роковой вечер.
ВЛЮБЛЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО
Временами, по вечерам, запутавшись в сетях домашнего шума, где невозможно перевести дух, собраться с мыслями, сквозь запахи обеда, телефонные звонки, «потрясающие» новости по телевизору, мне слышиться стон, доносящиеся откуда-то издали, с сумрачных вершин, куда нет дороги из столиц, неведомого, полного ветров и молний некого Пространства, уже долгие годы жаждущего слиться со мной…
КАРМА МЯСНИКА
Недавно, оказавшись в гостях у одного близкого знакомого студенческих лет - рано оставшегося без отца с дюжиной младших братьев и сестер на руках, вынужденного вечерами учиться, а днем подрабатывавшего в грязной мясной лавке, целыми днями разделывая туши ягнят, в дальнейшем, бросив учебу и расширив дело, вырастив и переженив всех братьев-сестер, став владельцем большой сети магазинов и ресторанов, исполнив добровольно взятые на себя «отцовские» обязанности, разбогатев и поседев, однако все еще испытывающего ностальгию по разделыванию ягнячьих тушек, пришла в ужас от мистического перевоплощения, происходящего с его сыновьями, походившими на ягнят, затаивших в глубине глаз своих ужас перед расчленением…
ИМПЕРИЯ ЧУВСТВ
Вот… и готовы звуконепроницаемые, ликонепроницаемые прозрачные стены моей ИМПЕРИИ, которую все возводила на протяжении долгих, мучительных лет, выстраивая ЕЕ слово за словом, узор к узору, стежок к стежку, вписывая свое меж нескончаемых, бесформенных «законов» общества, корчась и выпрямляясь, умирая и снова оживая… чувствую, как желтеют и сохнут где-то вдалеке те «надежные» законы, подобные никчемным, мертвым цветкам, вянут и рассыпаются в прах, развеиваясь где-то вдали сами по себе, без моих к ним прикосновений…
МЕНЯ ОН ЛЮБИТ…
Часто, особенно в вечерние часы, проходя по людным, темным городским улицам, чувствую, как изредка посверкиваю короткими искорками…
Я сверкаю…
ТЯЖЕСТЬ ЧУВСТВ
Постепенно лишаясь возможности приблизиться к спокойно лежащим, словно оставшимся после скоропостижно скончавшегося автора, брошенным в беспорядке на письменном столе желтеющим листкам с неоконченными текстами, напоминающими недописанные любовные письма, мне слышаться пронзительные звуки моих заметок, разных вариантов концовок романа, свисающих с меня, словно чешуя металлических лат, или бронзовые грозди винограда, как бьются они друг о друга, позвякивая при каждом моем движении… и не в силах вынести тяжести этого облачения, чувствую, как меняется моя походка, медленней становятся движения…
ЧУЖИЕ
Крепко заперев двери на все запоры, осторожно приглядываясь к новым знакомым, время от времени, испытывая на прочность друзей и близких, оберегая себя от «чужих» и «подозрительных», мы не замечаем, что те самые «подозрительные и чужие», давно уже живут с нами - ласково вглядываясь в нас полными счастья радостными глазками, день и ночь твердя родными голосами: «мама», «папа»… потихонечку устраивая жизнь свою на нашей – дети…
О СОЗНАНИИ
Один мой знакомый - семидесятилетний хищник, долгие годы наслаждавшийся сытой и интересной жизнью, упивавшийся вкусной едой, сочными сплетнями, постоянно «пожиравший» кого-то в бытовых баталиях, тщательно отслеживая различные «судьбоносные интриги», но успевавший при этом заботиться и о своем здоровье – по утрам съедая ложку горного меда, по вечерам, при хорошей погоде, поркатывясь на велосипеде, вдруг оказался разбит инсультом, утратив сознание и память, и глазами, полными непорочности и сияния, всем обликом своим стал напоминать невинного домашнего зверька, что заставляет меня опасаться за все, что было с ним до этого, нашего сознания.
ТОРЖЕСТВО БЕДНОСТИ
Во время церемонии прощания с некой близкой знакомой, скончавшейся после долгой и тяжелой болезни, где кроме старого, выцветевшего паласа, хранящего память о трудной, полной нужды жизни этого дома, старого буфета, где не было ничего, кроме нескольких потрескавшихся чашек с блюдцами и старинной керосиновой лампы и, отсыревшей занавески, делившей полутемную комнату на две части было не на что смотреть - среди всего этого утратившего свою вещность, увядших вещей, во всей этой ветхости и тленности виднелись лишь ЛЮДИ … что наполняло душу странной, неизъяснимой гордостью…
МОГИЛЬНАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
Встречи с некоторыми просвещенными нашими интеллигентами, оставившие след в душах наших свои нравоучительными произведениями, ценными мыслями, добрыми, светлыми деяниями, а со временем - побитым, сломленным на крутых поворотах жизни, сменившим чуть ли ни цвет и строение молекул своих, подобно микроэлементам, вступившим в химическую реакцию, и превратившимся в трусливых злопыхателей, напоминает мне посещение могил наших близких, давно ушедших от нас. Зная, отсутствия их под твердыми, холодными могильными плитами, и все-таки молча стоя над ними, как в почетном карауле, мы упорно стараемся убеждать себя, что они все еще живы…
О ВНЕЗАПНЫХ СПАСЕНИЯХ
Следуя годами по некоему установленному нами самими же ежедневному, однообразному маршруту бытия – идя по утрам одной и той же дорогой на работу, по вечерам сидя в окружении домочадцев, смотря одни и те же программы, не догадываемся, что в любой момент можем разрушить весь этот твердый «порядок», загнавший нас в тюрьму тесноты…
ИЗ БОЖЕСТВЕННЫХ ТАЙН
Читая в суре Священного Корана «Нязият», стих, облегчающей переход человека в Иной мир: «О, Пророк, если спросят у тебя о Судном Дне, отвечай: Увидевшие Его, решат, что были в этом мире не больше одного вечера или одного дня…», поняла, что Судный День, в который по описанию сорвутся с мест горы и дома, все разметется в воздухе подобно невесомым крошкам, ждет нас не где то впереди, как мы думаем, а происходит постоянно где-то рядом – в каком то из таинственно - временных измерений, невидимыми слоями наслаившись друг на друга, перемешиваясь с вечностью…
ПИСАТЕЛЬСКАЯ ВИНА
(вместо рассказа)
Привыкший обычно засыпать у меня в объятиях под звуки сказок Рустам как то раз почувствовав мое ускользание из кровати, открыл глаза, приподняв с подушки голову, крикнул мне вслед:
- Ты куда, а я?..
Как можно тише, чтобы не разогнать сон ребенка, я ответила:
- Ты спи, я сейчас вернусь, - и собралась исчезнуть из за двери, как тут же Рустам приподнялся и сел в постели:
- Знаю, ты каждую ночь так делаешь. Усыпляешь меня, а сама уходишь, - и, потер глаза руками.
- Это тебе так кажется, сынок. - не зная, что ответить, сказала я. - В горле пересохло, сейчас выпью воды и вернусь. Ты ложись.
Но Рустам не стал ложиться, а устремив на меня взгляд, полный подозрения и любопытства, печально сказал:
- Ты снова должна писать, да?..
Чтобы скорее избавиться от напряженности, я коротко сказала:
- Да, - и собралась выходить из комнаты, но тут почувтвовала, что ноги не хотят двигаться…
- Когда закончится это писание? – вдруг голосом взрослого человека спросил Рустам, а потом вроде бы собрался заплакать.
Вспомнив о недоконченных рукописях, которые «остывая» ждали меня в соседней комнате, я вдруг с неожиданной жестокостью сказала:
- Никогда, - и замерла.
…От этих моих слов, словно от тяжелого удара, Рустам упал на кровать и какое-то время лежал там неподвижно… потом отвернувшись к стене, укрылся с головой одеялом.
… Наполнившись чувством вины, я осторожными шагами подошла к кровати и обняла укрывшегося с головой Рустама.
- А ведь когда ты заканчиваешь сказку, всегда говоришь, что у всего есть конец, - хриплым голосом сказал Рустам из под одеяло. Потом повернувшись, устремил на меня взгляд полный одиночества...
- У сказок есть конец, сынок. А то что пишу я, ему конца нет... - сказала я с той же непонятной мне жестокостью и почувствовала, как смертным приговором прозвучало мое это откровение обступив полутемную тишину комнаты… и сглотнув комок, подступивший к горлу, выключила свет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий